Зеркало грядущего

Так говори, немедиец,  – сказала ведьма,  – и горе тебе, если твой лживый язык захотел обмануть Марну…

– Нет, нет!  – Амальрик потер горло.  – Я хочу рассказать тебе о случае на королевской охоте, когда крики егерей и загонщиков, подняли ото сна огромного валузийского демона, который на тарантийском патуа величается Цернунносом, хотя у меня на родине Бог-Олень зовется Кирнуном…

И он, подробно, стараясь не пропустить ни единой детали, пересказал колдунье вчерашний случай, с опаской поглядывая на застывшую фигуру чернокнижницы, не зная, как она может отреагировать на его рассказ. Но Марна сидела недвижно, лишь иногда слегка покачиваясь, как сухой тростник на ветру.

Когда он закончил, в хижине опять стало тихо, казалось, Марна уснула. Солнце успело o-theremin.ru пройти четверть небосвода, когда она, наконец, нарушила молчание:

– Может ты и прав, немедиец,  – сказала Марна, очнувшись от своих раздумий,  – пусть обреченной страной правит безумный король. Знай, страна эта отныне проклята, ибо сказано «…и стал очаг его, дом его, кров его гибнуть от мора, недорода и распри и сгинул очаг его, дом его, кров его в пуще леса Валонского, где хозяин Цернуннос, Бог-Олень. Но убежал пес желтый от поруганного очага того, и помочился он кровью на ножку Крона. И пал трон, пал герб, пал князь, и наступил Час Дракона. И выл на пепелище, костями усеянном, кровью окропленном пес желтый, ибо так решил Цернуннос…» Этот жалкий червь Нумедидес, сын проклятого небом Серьена, властителя Гандерландского, разбудил древнюю валузийскую мощь, и никто не сможет сравниться с ней по силе и противостоять ей. Аквилония обречена страдать под властью безумца и лишь потом Освободитель сядет на Трон-Рубин.

И она поправила прядь волос, выбившуюся из-под расшитой красной шапки. Этот головной убор, так же, как и одеяние ведьмы, поражал своей странностью, он был сделан из войлока и обтянут карминной тканью, унизанной медными бляшками и полосами мелкого речного жемчуга. Более всего шапка напоминала шутовской колпак, от которого откромсали одну верхушку, обстригли бубенцы и перевернули так, чтобы свисающий конец, напоминающий клюв огромной птицы, болтался спереди. По бокам, закрывая уши, которых, впрочем, было не разглядеть под кожаной личиной, качались треугольные висюльки из цветного бисера, а на лобной части были пришиты крохотные кисточки из странного зеленоватого меха.

Диковинный колпак оттенял зловещее уродство маски, а темные, с проседью волосы чернокнижницы, то и дело из-под него вылезающие, казались гривой безобразного демона.

Взгляд Амальрика скользнул ниже и невольно задержался на ее пальцах с невероятно длинными, загибающимися внутрь ногтями. Ему сделалось не по себе. Не было ли ошибкой связываться с ней, спросил он себя, должно быть, уже в тысячный раз. Может быть, простые клинки были бы безопаснее? .. Однако отступать было уже поздно.

– Какой Освободитель?  – осторожно спросил он.  – Кто будет им, ответь мне, Марна… Колдунья, словно уловив его колебания, ободряюще кивнула барону.

– Не сомневайся, немедиец, нас ждет успех. Пусть Аквилония проклята, но мы добьемся своего. Ты спрашиваешь, кто Освободитель – того не ведаем, ибо будущее темно и скрыто от нас. Но если ты хочешь приоткрыть завесу тайны, то сделай так, чтобы принц Нумедидес поймал в силок перепела, умертвил его, но не железом, и принес сюда. Нам ведомо древнее искусство гадания по потрохам животных,  – она задумчиво провела рукой по своим варварским холщовым шароварам.  – Сделай это, и вы узрите неведомое в Зеркале Грядущего, узрите так же, как и Марна…

«Но ты же слепая! » – чуть было не сорвалось у Амальрик с языка, но он сдержал себя, задумавшись над требованием ведьмы.