Зеркало грядущего

– В столице все по-прежнему,  – ответствовал Амальрик, потягивая вино.  – Жаль, что вы не присутствовали на пиршестве и карнавале и не видели, как чествуют Главного Охотника за то, что он добыл отменный трофей!  – он встретился глазами с хозяином, и тот понял, что гость не расположен обсуждать деяния венценосцев. Но старый вояка не хотел так просто сдаваться, чувствовалось, что ему не с кем поделиться своими соображениями по поводу дел во дворце, и он, неожиданно обретя интересного собеседника, пытался выжать из него все что можно.

– Старики болтают о проклятье Цернунноса,  – лукаво начал он,  – вот и я думаю, как бы наш король не пострадал от неумеренного пыла своих племянников. Виданное ли дело, чтобы принц охотился на самого Бога-Оленя, хотя ему-то, понятно, все нипочем, а вот королю… Монарх всегда в ответе перед Митрой, за то, что происходит в его вотчине… А Пламенноликий суров, и длань его не знает пощады. Я вот оттого и не остался на давешнем пире…

– Да и пусть себе не знает пощады!  – неожиданно воскликнул Винсент, и Ораст, сидевший от него по www.cloakroomstore.ru правую руку, чуть не расплескал вино от неожиданности.  – Что нам толку в короле, который только и думает, что устраивать пиры да охоты!

Тиберий поперхнулся и бросил на него испепеляющий взгляд, а брат так двинул ногой под столом, что юнец прикусил язык, залившись румянцем.

– Прошу простить несдержанность моего сына, месьор,  – пробормотал побагровевший Тиберий, не переставая буравить взором Винсента, уткнувшегося в свою тарелку,  – он еще молод и плохо знает, что клинкам лучше до времени покоиться в ножнах, а безусым юнцам негоже вмешиваться в разговор мужчин! Поверьте, месьор, я найду способ научить его учтивости!

Амальрик развел руками – что, мол, поделаешь, все мы когда-то были такими, и приступил к сыру, который подали, в нарушение амилийских обычаев в конце трапезы, чтобы уважить гостя. Он умышленно не стал заверять владетеля Амилии о том, что не станет рассказывать о словах Винсента при дворе, иначе старый ворчун быстро позабудет об этой любезности. А так, каждый раз встречая немедийца, он будет вспоминать об опасных словах своего непутевого сына и знать, что во власти Амальрика доложить об оскорблении царственной особы начальнику Королевской Стражи.

Обед заканчивали в молчании. Словно некая тягостная пелена опустилась на трапезную. Не слышно было ни ворчания старого вояки, ни перешептывания братьев. Релата, все это время не отрывавшаяся от тарелки, поспешила уйти, торопливо поклонившись гостю. Вскоре, извинившись, удалился и Тиберий, сославшись на предстоящую поездку за реку, к дальнему выгону, чтобы проверить, как клеймят телят. Амальрик поклонился в ответ, вытер губы льняной тряпицей и кивнул Орасту:

– Пойдем, друг мой. Что может быть лучше приятной беседы после сытной трапезы…

Они прошли в покои немедийца,  – жрец почему-то не пожелал вести его к себе. Эту деталь Амальрик также добавил к длинному ряду подозрительных, однако достойного объяснения подобрать не смог, да и, честно говоря, ему особо и не хотелось отягощать свой ум – в конце концов у него было достаточно дел и без того, чтобы копаться в странном поведении бывшего жреца, который и раньше-то не отличался ясностью в своих поступках.

Усевшись на низкий диван, накрытый шкурой изюбра, барон налил им обоим вина, хотя знал, что жрец не употребляет спиртного, да и сам он весьма редко позволял себе вкусить божественного сока виноградной лозы, и начал беседу ничего не значащей фразой:

– Ну, как тебе живется у Тиберия?

На лице Ораста неожиданно отразилось смятение, словно юноша не знал, как ответить на этот простой вопрос. Он заерзал на пятнистом ворсе шкуры, смущенно захрустел костяшками пальцев и неуверенно пробормотал, отводя взгляд в сторону:

– Как живется? Хорошо… Да, хорошо, все очень добры ко мне…

Не стоит все же забывать, что паршивец почти всю жизнь провел в храме, отметил про себя Амальрик,  – понятно, ему трудно в одночасье привыкнуть к совершенно иному образу жизни, но все же не стал отказывать себе в удовольствии съехидничать.

– А что хозяйская дочь? Она любезна с тобой?  – Имя девушки он сразу припомнить не смог, но бывший жрец нечаянно помог ему – он покраснел и сконфуженно промямлил: