Зеркало грядущего

Ведь ни для кого уже не было секретом, что некогда воинственная Аквилония, наводившая ужас на весь запад Хайбории, где каждый мужчина http://storenursery.ru сызмальства обучался воинскому искусству, в последние годы подрастеряла боевой пыл. Ее нынешний государь Вилер Третий, в начале правления снискавший ратную славу бесчисленными войнами с Немедией и Офиром, а также безуспешными попытками отодвинуть границу Пиктской Пустоши и поставить на колени свободолюбивых киммерийцев, в последние годы, видимо, желая обеспечить себе спокойную старость, шел на любые уступки, лишь бы сохранить мир с соседями.

Аквилония торговала зерном с Немедией, сукном с Офиром и Аргосом, сыром и вином с Зингарой. Ее замечательные мечи, которыми запросто перерубали на лету шелковый платок, ржавели в пыли оружейных, а воинственные дворяне коротали время за бражничанием и охотой. Вилер примирился даже с Пуантеном, гордым графством на западе державы, которое формально являлось частью Аквилонии, фактически же – настоящим государством в государстве, имея собственную армию, чеканя монету и даже не уплачивая податей аквилонскому сюзерену.

За последние годы, со времен прихода к власти графа Троцеро, Пуантен также стал терпимее к своему беспокойному соседу. Троцеро, как опытный полководец, помнивший еще штурм Венариума, понимал, что многолетняя междоусобица только обескровливает обе державы, и ничего не дает их многострадальному народу. Поэтому когда пуантенцы официально объявили перемирие, граф Троцеро стал желанным гостем в королевских чертогах Тарантии, хотя его прославленным рыцарям городская чернь и доселе выкрикивала в спину грязные ругательства, не в силах забыть застарелую вражду.

– Что-то сегодня удача отвернулась от нас, принц,  – продолжил немедийский вельможа уже на певучем аквилонском, в котором едва угадывался легкий акцент.  – Похоже, роскошный охотничий зал Тарантии не украсят новые трофеи.

Нумедидес досадливо фыркнул:

– Пресветлый Митра не оставит своих слуг. Мы принесли ему богатую жертву.

– Милость богов нельзя купить, братец,  – впервые вмешался в разговор третий их спутник, стройный сухощавый мужчина, с длинными желтыми волосами, задумчиво молчавший все это время.  – Деяния небожителей не зависят от обильности подношений.

Прямая осанка говорившего, а также то, как он держится в седле, как резко, по-соколиному, поворачивает голову, указывали на немалый ратный опыт. Он был одет гораздо проще своих спутников – в неброскую пурпурную куртку-котарди, подпоясанную поясом из серебряных пластинок, с длинными узкими рукавами, доходящими До самых кистей рук. Ворот в форме капюшона придавал ее обладателю черты жреца-митрианца. Это впечатление усиливало и узкое костистое лицо с крупными светло-голубыми, словно выцветшими глазами. Можно было предположить, что молодой конник имеет отношение к Культу, но это было не так, ибо звался он Валерием, принцем Шамарским.

Сына Фредегонды, родной сестры аквилонского правителя Вилера Третьего, сегодня особенно раздражала самодовольность его кузена Нумедидеса, как, впрочем, и вся эта пышная церемония традиционной забавы аквилонской знати – охоты на оленей.

Принц вдруг вспомнил свою службу в гвардии королевы Тарамис, владычицы Хаурана. Юные годы он провел в странствиях, справедливо полагая, что это обогатит его больше, чем скучная жизнь в родовом аквилонском поместье. Карьера ландскнехта научила юношу искусству владения мечом и пикой, закалила дух и приучила ценить молчание. Несколько лун назад он вернулся в сытую тихую Аквилонию, стремясь как можно скорее позабыть о всех тех ужасах, что ему пришлось пережить в безводных барханах восточного королевства.

Однако жизнь в Аквилонии не пришлась ему по вкусу. Душистое виноградное вино, румяные служанки и напыщенные панегирики придворных менестрелей опостылели очень быстро. Образ прекрасной Тарамис не желал растворяться в недрах памяти, и часто ночью он вскакивал в холодном поту после очередного кошмара, в котором неизбывно царили хищная Саломея и ее коварный возлюбленный.