Зеркало грядущего

Валерий похолодел. Что там несет эта ведьма? Почему он, чурающийся любой ворожбы, выпустит Тьму? Что она мелет? Он непроизвольно сделал жест, отвращающий демонов, и едва сдержался, чтобы не завопить: «Не трогай меня! Не трогай! Гадай братцу моему! Это он привел меня сюда! »

– …и сойдутся древние боги в Битве, и Кровавый Волк пожрет луну и зашатается Трон-Рубин под копытами Цернунноса!  – зловеще вещала Марна,  – Но все это будет ничто пред тем, когда наступит Час Дракона! И Четверо, обличенные Властью Сердца, пробудят Зло! И тогда восстанет из мрака Тот, Кто Спал Тысячу Зим, и содрогнется твердь, и потекут реки крови, и потемнеет небо, и вороны будут кружить над пепелищем!

«Цернуннос! Цернуннос! » – вторили помертвелые губы Нумедидеса, а руки его с растопыренными пальцами напоминали оленьи рога.

– Ты!  – взвыла Марна, указав на Валерия.  – Ты избран Великим, чтобы разрушить Небесный Чертог Солнцерогого! Ты отворишь путь Истинным Богам! Ты и три сына Мглы: Рожденный Кречетом, Обретший Сердце… Третьего не зрю в Зеркале Грядущего, ибо лик его смугл и ничтожен!

Она схватила птичьи потроха и принялась швырять их в очаг, внезапно вспыхнувший черным пламенем.

– Грядет Время Горя,  – вдруг неожиданно ровным голосом произнесла она,  – и начало наступит через три поворота клепсидры…

И эти последние слова прозвучали так жутко, что Валерий не выдержал и с криком бросился в лес…

Он мчался не разбирая дороги, ломая кусты и спотыкаясь о коряги. И остановился, чтобы перевести дух в густом ельнике, взмокший, с исцарапанными руками, с засыпанными пожелтевшей хвоей спутанными волосами, и самое ужасное – безоружный. Его угораздило где-то оборонить свой кинжал. Он более ничем не напоминал аквилонского нобиля и стоял с округлившимися от страха глазами, дрожа среди вечернего леса, словно испуганный ребенок. Последние лучи заходящего солнца окрасили багрянцем дрожащие еловые лапы, и он с ужасом понял: через пару четвертей клепсидры наступит непроглядная тьма! Что будет делать он один среди этого зловещего леса, полного жутких существ,  – седых клыкастых оборотней, хищных карликов-лепреконов и ядовитых ехидн?

Он метнулся прочь из-под развесистых еловых лап на поляну, рухнул на траву и, обхватив голову руками, зарыдал.

Вдруг что-то влажное и теплое коснулось его затылка. Валерий вскочил, его сердце бешено забилось. Он ожидал увидеть перед собой жуткую тварь, но вместо этого на него косил карий лошадиный глаз. Принц не поверил глазам. Конь! Его конь! Но как он мог оказаться здесь, ведь они с Нумедидесом привязали их на поляне в нескольких лигах отсюда. Может, это морок? Наваждение? Или он бредит?

Валерий осторожно коснулся рукой морды скакуна. Тот, вопреки ожиданиям, не исчез, не растворился, словно утренний туман, а зафыркал и пожевал розовыми губами, ожидая привычного лакомства. Вдруг разум обожгла мысль – колдунья! Слепая колдунья! Это ее рук дело! Иначе как бы животное сумело найти сюда дорогу? Но что делать дальше? Куда ехать? Может быть, довериться коню, и он сам доведет его до Амилии?

Валерий снял притороченный к седлу теплый походный плащ, который он предусмотрительно взял с собой, накинул его на плечи, с трудом взгромоздился на коня и легонько стукнул рысака пятками в бок. Тот заржал и помчался легкой рысью. Вскоре они выехали на тропу.

Принц остановил гнедого у небольшого ручейка и окунул голову в холодную воду. Через несколько мгновений в висках заломило, но зато разум стал ясный, словно и не было всего этого кошмара, а он только что встал с теплого ложа, свежий и хорошо отдохнувший. Что ж, слава Митре, что все обошлось! И морок, наведенный ведьмой, заставивший его в ужасе нестись через весь лес, утратив разум, точно гонимый охотниками зверь, истаял наконец, как дым, и воспоминание о недавнем страхе не вызывало теперь в душе принца ничего, кроме досадливой, слегка стыдливой усмешки. Валерий умылся, пригладил всклокоченные волосы. Теперь скорее в замок, а то радушный Тиберий, должно быть, уже все глаза высмотрел, ожидая к ужину гостей.

Но интересно – где же Нумедидес? И вдруг страшное подозрение обожгло принца, заставило надолго задуматься и помрачнеть. Ему на ум пришло, что, возможно, лесная ведьма намеренно навела на него чары ужаса, дабы изгнать с поляны и остаться с его кузеном наедине…